Автор: acetamide
Переводчик: ~безумный килт~
Бета: *B@stet*
Жанр: романс, ангст.
Пейринг: Арлин
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: даб-кон.
читать дальшеТот факт, что ему это нравится, пугает Мерлина больше всего.
Невыносимая боль пронзает тело, когда Артур входит в него без какой-либо подготовки, и Мерлин стонет. Добавляется боль в шее – Артур кусает его, не нежно, не игриво, он по-настоящему вонзается зубами, должно быть, прорывая кожу, заставляя Мерлина дрожать от странных ощущений. Он чувствует, как ногти принца впиваются в тело, оставляя красные следы на бедрах и спине.
Каждый раз, когда Артур ни с того, ни с сего валит его на кровать, в его взгляде появляется что-то хищное, и это пугает Мерлина. Потому что это не игривый и дразнящий взгляд, такой взор появляется у Артура на поле боя, когда он убивает.
Дрожь охватывает тело, перемещаясь межу каждым синяком, каждой царапиной, оставленными ногтями и зубами, а иногда даже кулаками принца, оставленными не для того, чтобы подчинить, а потому что так проще.
Следы от веревок, сдерживающих Мерлина в неудобной позе, саднят, но Артур продолжает двигаться. Все глубже и глубже вбиваясь в слугу.
У Мерлина есть всего один шрам – тонкая линия, пересекающая щеку, идеально ровная, и даже красивая. Появилась она в тот единственный раз, когда Мерлин сказал «нет».
С тех пор Мерлин не отказывал, а с недавних пор он понял, что и не хочет этого делать… Было больно, да, и удовольствие чаще всего получал только Артур, но то, как нежен принц был с ним после, искупало все. Артур всегда потом опускался к Мерлину, мягко зализывал кровоточащие следы от укусов, разминал затекшие мышцы слуги и неизменно шептал ему на ухо.
Однажды он спросил Артура: «Почему?» Принцу это не понравилось, и в тот день Мерлину было очень больно. Но как только ночь окутала Камелот, а заодно и их, лежащих на мокрых сбившихся простынях, Артур ответил. Он сказал, что это лучший способ сбросить стресс. Мерлин молча вглядывался в лицо принца, освещенное бликами лунного света, льющегося из окна, а затем нежно поцеловал того в скулу. Больше он не спрашивал.
На другой день Артур, вновь вжав его в матрас и вбиваясь все глубже и глубже, неожиданно предложил Мерлину расположиться немного удобнее. Теперь слуга лежал лицом в подушку, ему хотелось бы повернуть голову, но рука принца на его шее мешала двигаться.
Сегодня еще больнее, чем обычно. Артур только что вернулся из военного похода длиной в месяц, а Мерлин – тугой и неподатливый.
Упираясь руками во влажные простыни, слуга, кажется, чувствует едва уловимый запах меди, витающий в воздухе. Это больно, резко и грубо, слезы выступают на глазах Мерлина, но, несмотря на это, слуга тоже полностью возбужден, он трется о простынь в том же бешеном ритме, что задает сверху Артур. Он чувствует, что соскальзывает все ближе и ближе к краю, когда движения Артура становятся все более лихорадочными и хаотичными.
Они оба, Артур – с громким вскриком, а Мерлин – с тихим приглушенным стоном, кончают, практически одновременно. Пальцы, больно стискивающие его бедра, его имя на губах принца, горячий поток жидкости там, внизу, заставляют Мерлина практически потерять сознание. Перед глазами размытое белое пятно сменяется золотым, затем черным.
Он чувствует, как давление на спину и бедра ослабевает, и Артур падает на кровать рядом с ним. Повисает долгое, тягучее молчание, прежде чем Мерлин все же решается повернуть ноющую шею и взглянуть на принца. Но на глаза почему-то попадается его член, измазанный белым и красным, и Мерлин зажмуривается, не желая видеть.
Слуга невольно напрягается, когда чувствует обвивающие его руки, но потом неизменно наступает то самое «после». Мерлин забывает, что он должен ненавидеть это. Ведь ему это… нравится. Ему хочется сказать что-то, но с губ срывается только тоненький всхлип.
Артур шепотом успокаивает его, стирает слезы с его щек поцелуями, говорит, что Мерлину нужно попытаться уснуть. Слуга подчиняется, тем не менее, не закрывая глаз с застывшими в них слезами, когда придвигается ближе к принцу. Замок окутан ночной мглой, за окнами видно лишь черное небо. Идет снег.
Мерлин все еще ждет дня, когда ему не будет стыдно оттого, что ему это нравится…
Maybe I just wanna hurt you
Sweetest pleasure is pain
Sweetest pleasure is pain